Стряхну с купавок я слезу,
Где между ельником березы.
К лицу, вдыхая, поднесу
Лесные золотые розы.
О, этот пальмовый разрез
И аромат нежней фиалки
Откуда взял богатый лес?
Кто первый так назвал: купавки?
Не мне о вечности судить,
Что семена разносит ветром.
Мне б ту мифическую нить –
Из лабиринта выйти где-то.

Летают низко над землею
Тревожно ласточки с утра.
И лес дрожит, как будто болен –
Приходит летних гроз пора.
Вот туча мчит конем крылатым,
Взметнула сажу в облака.
От грома небо стало плакать –
И ливень хлынул, как река.
Все потонуло в круговерти:
И лес, и небо, и земля –
Лишь стрелы огненные чертит
На небе молния со зла.
Гроза бежит за перевалы
Кипящей лавой по песку,
Крушит деревья – все ей мало,
Не может выплеснуть тоску.
В припадке падает на плечи,
Но, зацепившись за стволы,
Зажгла на панихиде свечи,
Где горько плакала полынь.

Август лоск наводил на природу:
Отливать стали лаком плоды,
Помидоры зажглись в огороде,
Сладкий перец, морковь и цветы.
Подрумянились айвы и груши,
Брызнул солнцем с лозы виноград.
Дыня мягко шептала:
— Откушай,
Оцени-ка с бахчи аромат!
Мне такое не снилось везенье:
Этим летом приехать на юг.
Из другой широты воскресенье
Нынче ходит за мною вокруг.
По минутам его разложу я,
В дни ненастья зажмурив глаза:
— Как же в августе солнце, колдуя,
Воскресенье творит!? Чудеса?!

То ль княжна,
То ль княженика
Повстречалась на пути
И во всех предстала ликах…
Что за ягода?
Пройти?
Аромат княжны медовый
Кружит, кружит, как в бреду –
В бело-розовых, лиловых,
Красных ягодах бреду.
Все здесь как-то необычно.
Хвойно-лиственный простор.
От поляны земляничной –
Сразу княжеский ковер.
Княженику редкой гостьей
Встретишь чудом на пути.
Собираю горсть за горстью,
Не могу никак уйти.

Как в полночь бледная луна
Вдруг озаряет поднебесье.
Так стих будил меня от сна,
Вдаль увлекающий кудесник.
Кружил в холодном мире звезд,
Бросал то в жар,
То в пену моря…
И в утомленную от грез
Вливал по капелькам покоя.
А на бумаге шла метель,
Слова сражались в поединке.
И вдруг в пылу ночных страстей
Рождался стих,
Как паутинка…

В проталинах снежных
Синеет подснежник,
Как искорка солнца в снегу.
Подснежник, подснежник
По-девичьи нежный –
Один на бескрайнем лугу.
Ты мне – как награда,
Я так тебе рада:
Свой свет отражаешь вокруг.
Подснежник, подснежник,
В весеннем безбрежье
Ты каждому – спутник и друг!
И сердце оттает,
И снега не станет
В любой очерствелой душе.
Подснежник, подснежник,
Как ты безмятежен
На зимне-весенней меже!

Черные от галок тополя
Влагою весеннею налились.
Дышит звонким трепетом земля,
Росами подснежники умылись.
Чем же ты пьянишь меня, весна?
Свежестью иль теплыми лучами?
Словно жизнь, надежда мне нужна –
Я сегодня прошлое встречаю:
Миг полузабытых давних дней,
Радость бытия, твою улыбку…
Юность возвращается ко мне
В светлую весеннюю калитку.

Весенний дождь стучится в стекла –
Предвестник раннего тепла.
Земля разбухла и размокла
И ожила, и ожила.
Вернулось в сердце вдохновенье
Весенней теплою волной.
Так здравствуй!
Здравствуй, пробужденье,
Ко мне пришедшее с грозой!

Рояль в углу стоял угрюмо,
Как в одиночестве старик,
Который о прошедшем думал,
Струн сердца сдерживая крик.
Как будто все страданья мира
На черных вынес он плечах.
Его к себе тянула лира:
Ее любил, с годами чах.
Однажды он при свете рапмы
Вдруг море выплеснул на зал
И бился с волнами на равных,
Пока, охрипнув, не устал.
И от восторга захлебнувшись,
Весь зал ему рукоплескал.
А он, под крышкою согнувшись,
Опять надолго замолчал.

Ты пишешь:
– Строчки с кровью убивают.
О, знал бы, не пускался на дебют!
Но и со мной такое же бывает.
Стихи твои нахлынут горлом – и убьют.
Убьют бескровно той железной хваткой,
Когда возьмусь за творчество всерьез.
Иль воскресят, чтоб стать, как Чехов краткой.
И вспомню: «Рим взамен турусов и колес».
Пусть будет послесловьем к твоим строкам
Волнующий божественный закат,
Пришедший еще раз к тебе с востока
И бумерангом возвратившийся назад.